Взяток, махинаций с вооружением, боеприпасами и прочими сделками бы не ЧП, случившееся в прошлом году на пункте утилизации боеприпасов в что разделка боеприпасов ведется с нарушениями техники безопасности и.
Настоящая инструкция разработана с целью обеспечения безопасности применения Ответственность по охране труда и технике безопасности при работе с. После завершения всех работ на пунктах протравливания семян. СССР и Госарбитражем СССР 9 ноября 1970 года, а утилизация тары.
А еще он писал о том, что на пунктах утилизации боеприпасов бардак, работы ведутся с систематическими нарушениями техники безопасности и.
Инструкция по разрядке и уничтожению боеприпасов в арсеналах на Правила техники безопасности при работах с боеприпасами и а до окраин населенных пунктов, заводов, фабрик, электростанций и им.
Ведомство, возглавляемое Адильбеком Джаксыбековым, из структуры, призванной защищать страну, давно уже переродилось в частную лавочку «купи-продай». И то, что здесь всегда могут подставить невиновного и заставить отдуваться за чужие грехи, – тоже ни для кого не секрет. В ведомстве министра обороны Адильбека ДЖАКСЫБЕКОВА зреет очередной громкий финансовый скандал. А началось все с чрезвычайного происшествия, сопряженного с человеческими жертвами. 27 августа прошлого года на станции Отар прогремел взрыв, от которого пострадало семь человек. Четверо из них, в том числе одна женщина, впоследствии скончались от травм и ожогов. Трое выживших после взрыва, долго лечились. Прокуратура возбудила уголовное дело, но что стало причиной этой трагедии – толком разобраться не могут до сих пор. Хотя для посвященных, никакой тайны тут нет. В основе, как всегда, лежит банальное воровство, коррупция ну и, конечно же, очень большие деньги… В Казахстане на армейских складах хранятся просто несметные запасы всевозможных просроченных боеприпасов – снарядов, ракет, бомб и мин. Периодически хранилища такого армейского барахла взлетают на воздух – многие помнят, как взорвались базы хранения в Токрау и Арыси. При длительном хранении в боеприпасах происходят химические процессы, из-за чего которых повышается чувствительность заложенных в них взрывчатых веществ. Когда выходит срок хранения, боеприпасы утилизируют. Вот тут и открываются широкие возможности для предприимчивых людей. Ведь каждый снаряд - это килограммы черного и цветного металла, плюс латунная гильза, плюс килограммы пороха и тротила. Все это стоит немалых денег. Выручка от продажи разобранных снарядов, кстати, значительно превышает затраты на утилизацию и может существенно пополнить казну страны. Чтобы поставить дело под жесткий государственный контроль, в Министерстве обороны Казахстана создано специальное предприятие АО «Казахвзрывпром». Здесь, по логике вещей, должны работать, во-первых, высокие профессионалы и специалисты, поскольку деятельность их структуры весьма опасная, а во-вторых, это должны быть люди проверенные, кристальной честности, чтобы потом не пришлось гадать, откуда у каких-нибудь террористов взялся тротил. Ну и, в-третьих, конечно, должен быть серьезный контроль со стороны спецслужб. Казалось бы, все это очевидно. Но, как выясняется, что на предприятии оборонного ведомства нет ни первого, ни второго, ни третьего. Теперь вернемся к прошлогоднему взрыву в Отаре, унесшему четыре жизни и покалечившему еще троих. Оказалось, что все произошло в тот момент, когда местная бригада пункта утилизации боеприпасов «Казахвзрывпрома» производила выемку пороха из холостых снарядов калибра 122 мм. По регламенту такие работы можно производить только в специально изолированном от статического электричества модуле, оборудованном защитными камерами. Однако происходило все почему-то в помещении, не приспособленном для работы с порохом. Когда следователи стали выяснять, как такое могло произойти, им подсунули акт ввода в эксплуатацию якобы модернизированного, а потом взорвавшегося модуля. Акт был заверен печатью и подписью начальника департамента утилизации боеприпасов АО «Казахвзрывпрома» Николая ОРАКЕЕВА. В акте имелся пункт, что в модуле можно производить работы с порохом, что противоречит всем имеющимся юридическим нормам. Но больше всего существованию этого документа удивился сам Николай Оракеев. Дело в том, что он его не подписывал. Да и не мог подписать, поскольку этому должна была предшествовать целая цепочка процедур: письменный приказ первого руководителя предприятия, согласование с другой минобороновской структурой - «Казспецэспортом», создание комиссии, заверенный подписями ее членов акт принятых работ по модернизации, документация на приобретение необходимых материалов и прочее, прочее, прочее… Между тем, предъявленный следствию акт ввода в эксплуатацию не имел даже исходящей-входящей регистрации. Филькина грамота, а не документ. Абсурдность ситуации усугублялась тем, что и не было никакой нужды модернизировать тот взорвавшийся модуль, поскольку в Отаре было еще два модуля, где можно производить работы с порохом. Кому и зачем понадобилось подделывать документ и подставлять начальника департамента утилизации? Оказывается, Николай Оракеев уже давно находится в непримиримой конфронтации с руководством АО «Казахвзрывпром». Будучи человеком старой закалки, в прошлом кадровый офицер вооруженных сил, он резко отрицательно относился к тому, что утилизацию боеприпасов превратили в сугубо коммерческое предприятие. О чем регулярно писал докладные, пытаясь вывести руководство АО на чистую воду. Тут самое время кратко сказать о том, по каким принципам и критериям комплектовался кадровый состав руководства «Казахвзрывпрома». Ситуация оказалась совсем веселая. Во-первых, никто из руководителей столь специфической по роду деятельности структуры никогда прежде не имел никакого отношения ни к армии, ни к боеприпасам, ни даже к взрывотехническим работам. А во-вторых, эта вроде бы государственная структура работала, что называется, на семейном подряде. Первый руководитель, председатель правления государственного АО Арман РАМАЗАНОВ – бывший бизнесмен из Усть-Каменогорска. Управляющий директор по утилизации боеприпасов Ренат ИСАТАЕВ – его земляк и давний приятель чуть ли не с детства, тоже пришел из бизнеса. Любопытная деталь: его предприятие зарегистрировано по тому же юридическому адресу, что и АО «Казахвзрывпром». Еще один управляющий директор Александр ТРОИЦКИЙ женат на сестре жены Армана Рамазанова. То есть свояк Рамазанова – бажа. Опять же родом из Усть-Каменогорска, в недалеком прошлом специалист по продажам автосборочного концерна «Бипек-Авто». Исполнительный директор АО «Казахвзрывпром» Куатпек ТУРАРОВ – тесть господ Рамазанова и Троицкого. Даже начальник службы безопасности этого государственного предприятия Ерлан САМАРКАНОВ – и тот родственник первого руководителя. Его брат женат на сестре Армана Рамазанова. Понятно, что он тоже из Усть-Каменогорска. Итак, когда с родственными связями в руководстве предприятия, которое занимается утилизацией боеприпасов, мы разобрались, перейдем к делам коммерческим. Задолго до ЧП в Отаре Николай Оракеев подсчитал убытки от того, что клан родственников превратил, по сути, военизированную государственную структуру в свою вотчину. Так, за два года работы в доход государства было перечислено всего чуть более 100 миллионов тенге. И это при том, что только ежегодная выручка от разделки боеприпасов оценивается на сумму свыше полумиллиарда тенге. По российским данным, стоимость тонны вольфрамового сплава, из которого сделаны бронебойные сердечники боевых снарядов, достигает 50 тысяч долларов США. С учетом реализованных 167,6 тонны вольфрама сумма выручки, подлежащей перечислению в бюджет, уже должна была составить около полутора миллиардов тенге. Причем в этих расчетах учитывались лишь те боеприпасы, которые были утилизированы в рамках гособоронзаказа. А ведь на пунктах утилизации было дополнительно разделано порядка 100 тысяч артиллерийских боеприпасов по заказу частных фирмы, занимающихся, например, сбором металлолома… О том, куда уходит выручка, Николай Оракеев много раз спрашивал, но ни разу вразумительного ответа так и не получил. Еще одним примечательным моментом в деятельности «Казахвзрывпрома» стало приобретение нескольких польских комплектов оборудования фирм «Wtorplast» и «Help» для утилизации боеприпасов. Во-первых, их купили втридорога. Во-вторых, приобрели уже устаревшие модели 2004 года выпуска. В-третьих, это было вообще не то оборудование, в котором нуждался Казахстан. На нем можно было разделать лишь 85 и 100-миллиметровые снаряды. А у нас на складах снаряды с десяток разных калибров. К тому же выяснилось, что купленные модули не обеспечивают в должной мере безопасность персонала. Один из специалистов «Казахвзрывпрома», Владимир МОЛОКОВ, впоследствии уволенный, произвел расчет прочности броневых камер и доказал что они не выдержат взрыва и не защитят рабочих. Обо всем об этом и писал Николай Оракеев в своих письмах, докладных и жалобах и своему начальству, и в Министерство обороны… Но в ответ – тишина... А еще он писал о том, что на пунктах утилизации боеприпасов бардак, работы ведутся с систематическими нарушениями техники безопасности и технологии обращения с взрывчатыми веществами, что рано или поздно такой подход приведет к трагедии… Так в итоге и произошло минувшим августом в Отаре. Николай Оракеев начал выяснять, каким образом появилось письмо за его подписью. Стал опрашивать персонал пункта утилизации, его руководителей, коллег по «Казахвзрывпрому». И вот что выяснил. На следующий день после взрыва в Отаре из Астаны приехали председатель правления «Казахвзрывпрома» Рамазанов, начальник службы безопасности Самарканов и главный инженер департамента утилизации боеприпасов ЕМЕЛЬЯНОВ. Они заставили начальника пункта утилизации Владимира ОРЛОВА, главного инженера этого пункта Виктора ГУРЬЯНОВА, инженера по технике безопасности труда Тимура КАДЫРАЛИЕВА и главного бухгалтера Бахтияра КАШАГАНОВА сварганить задним числом и подписать акт ввода в эксплуатацию взорвавшегося модуля. Документ отдали Емельянову. А уже потом на нем появились якобы подпись Николая Оракеева и печать «Казахвзрывпрома». Все эти свидетельства вышеупомянутые работники низового подразделения предприятия согласились зафиксировать письменно и заверить у нотариуса. Однако следствие, проводимое полицией, это почему-то не убедило. В отношении Николая Оракеева возбудили уголовное дело. Его попытались обвинить в том, что он оказывает давление на свидетелей. Однако сотрудники предприятия пришли к нотариусу вторично и еще раз зафиксировали, что свидетельствуют добровольно. В результате … прокуратура вынесла в отношении Оракеева уже официальное предупреждение о давлении на следствие и свидетелей. Ему явно пытаются заткнуть рот. А тем временем утверждается, что к делу уже подшита почерковедческая экспертиза, согласно которой акт подписан именно рукой Оракеева. Как делаются у нас в стране такие экспертные заключения – лично я знаю не понаслышке. Не раз доводилось писать про «бескорыстие», «профессионализм» и «незаинтересованность» казахстанских экспертов. Из очевидного убийства состряпать самоубийство, газовый пистолет превратить в орудие тройного заказного убийства, вполне здорового подлеца выдать за стопроцентного психа, явно поддельную подпись признать настоящей - для большинства казахстанских экспертов плевое дело, все равно, что в туалет сходить. Для кого-то это маленький бизнес. Для кого-то способ выживания в своей профессии. А незапятнанная репутация в условиях сегодняшнего правового беспредела недорого стоит. К слову, со следователем Николаю Оракееву тоже сильно подфартило. Известная, знаете ли, в Казахстане личность. Полковник Гаши МАШАНЛО. Именно он в конце 90-х вел дело о заказном убийстве тогдашнего директора «Казспецэспорта» Талгата ИБРАЕВА, которое до сих пор толком так и не раскрыто. А еще на его счету расследование «самоубийства» тремя выстрелами оппозиционера Заманбека НУРКАДИЛОВА. А также заказное убийство другого оппозиционного политика Алтынбека САРСЕНБАЕВА, его водителя и охранника, когда следствие сначала сделало одни выводы, а потом, через семь лет, диаметрально противоположные. В общем, уже по перечню этих уголовных дел, думается, всем понятно, что это специалист очень высокого класса. Наверное, именно поэтому Николай Оракеев обратился к нам. Чтобы рассказать, как все было. От безысходности. У нас же эта ситуация вокруг взрыва в Отаре, признаться, большого удивления не вызвала. Ведомство, возглавляемое Адильбеком Джаксыбековым, из структуры, призванной защищать страну, давно уже переродилось в частную лавочку «купи-продай». И то, что здесь всегда могут подставить невиновного и заставить отдуваться за чужие грехи, – тоже ни для кого не секрет.','url':'http://www.ratel.kz/investigations/vzryivnoy_klan_na_slujbe_u_ministra_oboronyi/','og_descr':'Ведомство, возглавляемое Адильбеком Джаксыбековым, из структуры, призванной защищать страну, давно уже переродилось в частную лавочку «купи-продай». И то, что здесь всегда могут подставить невиновного и заставить отдуваться за чужие грехи, – тоже ни для кого не секрет.
Ганизации по безопасности и сотрудничеству в Европе. Разрешается воспроизведение настоящей. точное описание боеприпасов, особенно их тип.
Напомню: при взрыве на пункте утилизации боеприпасов в Отаре, вручную, причем без соблюдения элементарных правил техники безопасности. Инструктаж перед работой проводился формально.
При утилизации боеприпасов “побочными отходами” выступают порох, тротил, чтобы ради них порой нарушалась техника безопасности. После взрыва. В числе версий взрыва на пункте утилизации в Отаре.
Фигуранты уголовного дела о взрыве в августе 2013 года на пункте утилизации боеприпасов в Отаре, наконец-то, получили на руки обвинительное заключение. Расследование под патронажем Главной военной прокуратуры длилось более года и следственные органы теперь уже уверенно утверждают, что вина шестерых обвиняемых безоговорочно доказана. Тем не менее, в обвинительном заключении трудно не заметить такой ворох явных противоречий, что говорить об объективности и доскональности проведенного расследования трудно. Напомню: при взрыве на пункте утилизации боеприпасов в Отаре, принадлежащем минобороновскому предприятию «Казахвзрывпром», погибли четыре человека. Еще трое сильно пострадали. В обвинительном заключении подробно нарисована жуткая картина того дня - 27 августа 2013 года. Это была вторая смена, приступившая к работе после обеда. Сначала разбирали снаряды калибра 76 миллиметров, и все шло нормально. А после 16.00 занялись 122 миллиметровыми холостыми зарядами. Тогда-то и произошел взрыв… Из показаний потерпевшей Алии Алдабергеновой, фельдшера АО «Казахвзрывпром»: «У забора сидела на корточках Кынуарбекова держась руками заголову, что-то кричала. С западной стороны модуля на корточках сидел Мамутов, весь черный, обгоревший. Из модуля слышались стоны, стала кричать, чтобы помогли вытащить людей. Забежала внутрь, увидела под листом фанеры обгоревшую Жазиру. Втроем с забежавшими грузчиками ее вынесли. Снова вернулись в модуль, вынесли еще одного обгоревшего человека. Кто это был сперва не поняла, затем по цепочке на шее узнала своего сына Алдабергенова Аяна...» В работе с порохами – есть несколько неукоснительных требований. Во-первых, все манипуляции должны производиться в принудительно вентилируемом помещении, чтобы в воздухе не скапливалась пороховая пыль. Во-вторых, это помещение должно быть сделано из негорючих и взрывостойких материалов. В-третьих, все металлические поверхности должны быть укрыты толстой резиной, острые углы – сглажены, но при этом внутри должна сохраняться возможность заземления, чтобы избежать разряда статического электричества. Отдельные требования к экипировке персонала: спецодежда из огнестойких и не электризующихся материалов, каждый работник должен быть снабжен специальным браслетом заземления. Так вот, все правила, что я здесь перечислил, на момент взрыва в Отаре не соблюдались! Специальная вентиляция в помещении, где работали с порохами, отсутствовала как таковая – посчитали, что достаточно открытых нараспашку окон и дверей. Отделка стен – из обычной фанеры. Не было заземления. Персонал из-за несносной сорокоградусной жары снял спецодежду и работал в обычных рубашках и футболках. Индивидуальные антистатические браслеты отсутствовали. И наконец, порох из гильз извлекался совсем уж кустарным образом: гильза снаряда зажималась работником между ног, вручную, с размаху, недюжинным ударом заостренного самодельного латунного штыря с крюком на конце пробивались несколько плотных прокладок, изолирующих пороховой заряд. После этого прокладки зацеплялись крюком и извлекались наружу, а порох засыпался в мешки. Короче, в хозяйстве господина Рамазанова обращались как с какой-нибудь картошкой на обычной овощебазе, ни о каких новых технологиях и речи не было. Кроме того, работники все как один дали показания, что разбирать боеприпасы их специально не обучали – этому они учились у старших коллег. Инструктаж перед работой проводился формально. Их подписи в журнале инструктажа по технике безопасности – поддельные. Вот такая неприглядная картина нарисовалась! Примерно за год до взрыва вопрос обо всех этих нарушениях не раз и не два поднимал перед руководством госпредприятия «Казахвзрывпром» начальник департамента вооружения Николай ОРАКЕЕВ. Он написал наверх не меньше десятка рапортов и предложений. Но его не услышали. А теперь именно он в обвинительном заключении идет первым номером в списке виновников случившегося ЧП! Основной довод следствия: якобы именно он утвердил ввод в эксплуатацию так называемого модуля механического распатронирования, где произошел взрыв. Хотя в материалах уголовного дела имеются свидетельские показания, что акт ввода в эксплуатацию был изготовлен и подписан задним числом, причем по приказу столичного руководства госпредприятия «Казахвзрывпром». Эти показания хоть и нашли свое отражение в материалах уголовного дела, но в обвинительном заключении оказались проигнорированы. Вообще, анализируя обвинительное заключение, невольно приходишь к выводу, что следственная группа из кожи вон лезла, чтобы в ходе расследования по максимуму выгородить первого руководителя «Казахвзрывпрома» Армана Рамазанова и его замов Александра ТРОИЦКОГО и Рената ИСАТАЕВА, которые между собой являются прямыми родственниками. А всех собак повесить на Николая Оракеева, не пожелавшего играть по правилам, которые ему навязывало начальство. И для этого оказались все способы хороши – от изготовления явно фиктивного документа якобы за его подписью и до ссылок в обвинительном заключении на вроде бы его показания, которых в действительности он не давал. Увидит ли все эти противоречия суд, который должен скоро начаться, не окажется ли судья ангажирован теми, кто не хочет нести ответственность за случившийся год назад взрыв в Отаре, – покажет время. Но надо помнить, что в результате этого ЧП по сути живьем сгорели четыре человека. Одна из погибших – 36-летняя мать двух несовершеннолетних детей. У другого 25- летнего работника осталась жена с грудным трехмесячным ребенком на руках. Еще двум было всего по 26 лет, у одного из них вскоре должна была состояться свадьба, а второй - сгорел на глазах своей матери, работавшей на том же предприятии фельдшером. А еще не стоит забывать, что через год после того, как Николай Оракеев, а также другие обвиняемые, по сути являющиеся мелкими сошками, оказались под следствием и были отстранены от работы, уже на другом объекте «Казахвзрывпрома» при схожих обстоятельствах произошел еще один взрыв. 26 июня 2014 года взлетел на воздух пункт утилизации боеприпасов в Арысе. Ситуация – один в один с той, что была в Отаре. Рвануло при извлечении пороха из 122 милиметрового снаряда. Тоже было жарко. Работали там также кустарно – пробивали прокладки внутри снарядных гильз самодельными латунными штырями с крюками на конце. И снова были жертвы – сгорели два человека, из них одна была женщина, которых на подобных работах задействовать запрещено. Получается, что после взрыва в Отаре руководство «Казахвзрывпрома» не сделало никаких выводов. Выходит, что и дело вовсе не в персоне Оракеева и не в рядовых исполнителях на местах, которых пытаются сегодня представить крайними. Дело в ошибочности всего подхода к подобной взрывоопасной деятельности. А значит, виновников таких ЧП надо искать куда выше – в Астане. И спрашивать надо не за отдельные недоработки на местах, а за полный провал работы в целой отрасли оборонного комплекса. Иначе - будут еще взрывы и жертвы. Мы еще не раз вернемся к этой теме.','url':'http://www.ratel.kz/investigations/kazahvzryivprom_-_konveyer_smerti_ministerstva_oboronyi/','og_descr':'За взрыв в Отаре хотят осудить того, кто пытался его предотвратить?